Еще полгода назад Лолита уверяла, что в ее семейной жизни все
нормально. Но 25 июня певица и ее супруг бизнесмен Александр Зарубин
развелись. О том, почему это произошло, Лолита откровенно рассказала
Наталье НИКОЛАЙЧИК.
О
человеке, с которым рассталась, Лолита говорит не иначе как мой муж без
приставки бывший.
— Я не лукавила, когда говорила, что у нас все нормально, —
рассказывает она.
— Проблемы, конечно, возникали. Но я оставляла за
собой надежду и веру, что все трещины смогу склеить суперклеем. Меньше
всего в жизни мне хотелось что-либо менять. Ведь Александра Зарубина я
считаю моим первым настоящим мужем. В этом браке все было как в сказке.
Но обстоятельства оказались сильнее нас. В нашей жизни случилась
трагедия, которую мы не смогли пережить.
Никто никому не изменял
— Я забеременела полтора года назад. Мы с мужем очень ждали эту
беременность. За полгода до того, как стало известно, что наш общий
малыш уже существует, Сашей была куплена квартира, где предполагались
две детские — одна для Евы, другая для второго ребенка. Сегодня эта
комната стала гостевой... У меня были наготове оставшиеся от выросшей
Евы потрясающие качественные вещи для новорожденных: одежда,
колыбелька, весы, качельки.
Работы у меня тогда было — море! И врачи начали категорично настаивать
на том, чтобы я себя поберегла. Ведь мне уже не 20 лет, а 44, мало ли
что. Саша тоже беспокоился. Он не заставлял меня бросить работу,
понимал: если мне поставить ультиматум,
реакция будет обратной. Он взывал к моему разуму.
Но затея была
бессмысленной. Представьте себе танк и солдата с гранатой перед ним.
Так вот, из нас двоих я была танком. Танк можно остановить? Нет. Можно
только броситься под него и погибнуть... К тому же у меня перед глазами
был пример моей мамы, которая до седьмого месяца беременности пела и
танцевала на сцене в коротких платьицах. Вот и я решила, что у меня на
все хватит сил. Так оно и было... четыре месяца. А потом случился
выкидыш. Я была в Киеве у мамы. Мне было очень и очень плохо. Саша,
узнав о моем состоянии, примчался ко мне... Знаете, у нас мог родиться
мальчик. Сын.
О произошедшем страшно вспоминать... Сашка просидел в больнице двое
суток. Забросил работу.
Потерю малыша мы переживали очень тяжело. Сломались оба. Вернувшись из
больницы, я переехала к себе... И я и Саша сделали то, что могли
сделать, — с головой ушли в работу так, что в какой-то момент
показалось, будто мы вообще забыли о существовании друг друга. А когда
наступил экономический кризис, Сашка и вовсе переехал в офис. Ни о
каких адюльтерах речи не было. Никто никому не изменял. Абсолютно.
Журналисты фотографировали меня на пляже с телохранителем и писали, что
он мой любовник. Они забыли правило — ищите там, где скрывают. Мне
задавали вопрос: Спите ли вы с этим человеком? Поверьте, проще было
ответить: Да, сплю! И еще с десятком сплю. Я вообще не могу без этого.
Что мне еще делать каждый день? Ведь больше мне нечем заняться! К
сплетням о себе я всегда относилась легко, они трогали только мою маму.
Она переживала за репутацию дочки. А я ей говорила: Мамочка, мне уже
пятый десяток, наконец-то мне кто-то репутацию испортит. А то так за
всю жизнь никто и не назвал меня словом на букву б. Даже обидно.
Я по-прежнему много работала. Дико уставала. Просто падала от
изнеможения. Закрылась. Никому не рассказывала, что происходит в семье.
Только самым близким друзьям. Общаться с Сашкой мы не могли. После тех
двух дней в больнице не разговаривали ни разу. Вообще.
Но даже на
расстоянии я знала, что он чувствует. Потому что чувствовала то же
самое — пустоту.
Решение о разводе принял Саша. Говорить глаза в глаза о желании
расстаться уже официально он не мог. Вообще не мог произнести слово
развод. О том, что мой муж подал на развод и меня ждут в ЗАГСе, сообщил
Сашин помощник. Помню, что внутри что-то оборвалось... Я пришла одна.
Перед выходом натянула какое-то очень простое, почти домашнее платье,
по-моему, даже не причесалась. По дороге очень нервничала. Меня просто
колотило.
ЗАГС был не тот, в котором мы расписывались, — очень простой, похожий
на школу. Сашки не было — он улетел в Швейцарию. Я видела по ребятам,
которые представляли интересы мужа, что все они переживают. И знала,
как переживал он... Нас развели без его присутствия. Сотрудница ЗАГСа,
милая женщина, очень боялась сказать что-то, что могло бы причинить мне
боль или неудобство, и всем своим видом пыталась показать, что ничего
страшного не происходит, развод — это еще не конец жизни. И за ее
тактичную поддержку я безмерно ей благодарна.
Как подписывала документы о разводе, не помню. Была как в тумане. Будто
не со мной это происходило. Когда все закончилось, на руки мне дали
тоненькую бумажечку. Я вышла, села в машину рядом с водителем и долго
плакала, никак не могла остановиться. Но потом собралась — вечером был
концерт в Лужниках. Юбилей какой-то фирмы. Я пела сорок минут.
Репертуар был обычным, но особенно больно было петь: Я жизнь отдам за
тебя... В финале моего выступления зал аплодировал стоя и не хотел
отпускать. Я смогла подарить людям праздник. А они в свою очередь
подпитали меня своей энергией, спасли, вдохнули вторую жизнь.
Брачный контракт
— Еще когда мы были вместе, в прессе обсуждалась тема, что мне
достанется после развода. Все как с цепи сорвались — начали
подсчитывать чужое имущество. Но мы сами эту тему поднимали только
однажды, перед свадьбой. Тогда Саша предложил подписать очень выгодный
для меня брачный контракт. Но я сказала: Не надо. Мне всегда хватит
того, что я себе зарабатываю, и того, что имею. Но его это не
устраивало: Знаешь, если в нашей жизни, не дай Бог, будет расставание,
то я тебе гарантирую... — и назвал очень большую сумму... Я все равно
сказала: Нет.
В результате после развода у меня осталась студия на Басманной,
апартаменты в Болгарии, которые были приобретены, чтобы вывозить дочку
с мамой на море, и еще просторная квартира на Таганке, которую Саша
подарил мне на день рождения. Муж хотел, чтобы именно там жила наша
большая семья... После развода остались фотографии в рамочках,
свадебные DVD, картины, которые подарили нам на бракосочетание... А еще
в гардеробной у меня до сих пор висит Сашкина голубая рубашка в мелкую
полосочку, которая ему очень шла...
Мы мечтали о том, что когда мне будет пятьдесят, я оставлю сцену и мы с
мужем будем, рука в руке, бродить по берегу моря. Вернее, не мечтали, а
были уверены — я Сашке даже слово дала. И муж часто говорил: Скорей бы
тебе пятьдесят!
А пока я пахала. Был азарт. Думала, вот еще сольничек, еще сольничек,
еще передачка... Как-то Сашка тяжело вздохнул и опять сказал: Ну скорее
бы тебе было пятьдесят, и уехать из этой страны! — но в этот раз
столько в его словах было тоски, усталости... Я не придала этому
значения и, как обычно, бодро ответила: Подожди, Сашка, уже скоро! А он
мне грустно ответил: Я тебе уже не верю...
Он человек умный. Знал, на ком женился.
— Помню, у меня был очередной день рождения. Он совпал с концертом в
Питере. Я вышла на сцену — огромное количество народа, а мне так
одиноко! Сразу после концерта зашла в гримерку и разрыдалась. И тут
открывается дверь, и на пороге я вижу мужа в длинном кожаном плаще.
Сашка был такой красивый! Все еще всхлипывая, я подумала: Не может
быть, ведь он только что улетел в дальнюю командировку! А Сашка меня
крепко обнял: Не плачь. Давай погуляем по берегу. Я, уже успокаиваясь,
продолжаю думать: Сволочь, без цветов! — и это несмотря на то, что
только накануне получила от него шикарный бриллиантовый комплект. В
общем, была в своем репертуаре: мне все плохо, все не так... Мы шли по
набережной, потом остановились перед
огромным стеклянным зданием. Муж сказал: Я хочу его купить. Я думаю:
Твою мать, это же мой день рождения! А он даже сегодня решает свои
деловые проблемы! У меня внутренняя истерика — несчастней нет женщины в
мире! Мы поднялись на лифте на шестой этаж — там был пустой японский
ресторанчик. Сашка попросил: Посиди тут, мне надо встретиться с
хозяином. Я подумала: Иди-иди, сейчас вот напьюсь и сама себя пожалею!
— и обиженно уставилась в окно на свинцовую воду Невы. Неожиданно прямо
с середины реки в небо взмыл салют. В этот день был праздник
железнодорожников, и я подумала, что это великолепие предназначено им.
Вот же люди гуляют! — вздохнула. Вдруг в ресторане зазвучала моя песня
Пошлю его на.... Это меня удивило. И даже немного утешило. Я подумала:
Не зря прожита жизнь, вот и песни мои крутят.
И вдруг — что-то заставило меня повернуться — увидела за своей спиной
толпу народа в карнавальных мас-ках. Мои друзья, подружки, коллеги по
цеху, съемочная группа программы Лолита. Без комплексов — человек сорок
или пятьдесят. Это мой Сашка собрал их всех, посадил в два самолета и
привез в Питер. Мы пели, ели, пили, плясали, веселились от души. А в
конце вечера в центр зала выкатили огромный торт.
Обычно из таких
выпрыгивают девушки-стриптизерши, а из этого появился мой пиар-менеджер
Коля Степанов. На нем был парик, белая рубашка, чулки, туфли на
платформе 42 размера — он был одет точно как я на обложке диска
Неформат. Это была еще одна капля в море счастья! Шок, эйфория,
безудержное веселье, детский восторг и удивление — такие чувства
переполняли меня в тот необыкновенный вечер.
Саша всегда прилетал ко мне на гастроли. Гонял самолеты туда-сюда,
чтобы побыть со мной всего одну ночь. А если в городе не было
аэродрома, летел до ближайшего, а потом добирался на машине. Счастливые
моменты!
Не буду врать, в нашей жизни были и сложности. Но это все ерунда.
Мелочь. Например, я могла огрызнуться. Помню, пошли на концерт Шер в
Кремле. А когда вернулись домой, муж что-то стал рисовать. Оказалось,
декорации моего нового шоу. Я в твою нефть вмешиваюсь? — спросила я
злобно. Он надулся, я тоже. Но через двадцать минут у нас снова все
было хорошо. Мы с Сашей вообще не ругались. Мы же взрослые. К тому же я
в ругани провела столько лет! Зачем себе снова портить жизнь? К тому же
Сашка был со мной совершенно бесконфликтным. Однажды в самом начале
отношений я услышала, как он повышает на подчиненных голос, и сделала
ему замечание. Это я-то, которая на членов коллектива орет каждый день!
Любой другой на его месте взбрыкнул бы, посоветовал не соваться не в
свое дело, а мудрый Сашка спокойно ответил: Да, я, наверное, неправ.
Дома у нас постоянно собирались компании. Его, мои. Сашиных друзей я
безумно уважаю, но мне с ними тяжело — не о чем говорить. Я ничего не
понимаю ни в нефти, ни в акциях или капитализации компаний. Однажды
Саша попросил подыграть ему и выписал мне несколько фраз, которыми
должна была блеснуть перед гостями. Я честно учила их два дня. В
результате все перепутала. Хохот стоял дикий! Умной из меня не
получилось.
Когда к нам приходили мои друзья, начиналась шумная гульба. Сашка
веселился вместе с нами. Правда, в двенадцать он ложился спать, а я
продолжала бурную деятельность. Чтобы не мешать Сашке, я могла среди
ночи взять друзей и перебраться в свою квартиру, благо она недалеко. А
на рассвете возвращалась и ложилась в постель. Чтобы не объяснять все
журналистам, которые зорко за нами следили и периодически пытались
выяснить у охранников, ночую ли я дома, в прессе я называла наш брак
гостевым. Но это не так. Большую часть времени мы, конечно, жили
вместе.
Сашка на все реагировал спокойно. Он понимал: это мой образ жизни. Он
человек умный, знал, на ком женился.
Когда мы поженились, Саша стал класть деньги в тумбочку в спальне и все
время предлагал: Бери, бери. Но я стеснялась. Тогда он сделал мне
кредитную карточку, на которую клал деньги. Но и к карточке я не
прикасалась около года. Не могла. Не привыкла. Говорила Саше: Я что,
буду тебе подарки делать из твоих же денег? Я прилично зарабатываю!
Впервые попросила у мужа деньги через несколько месяцев после свадьбы,
когда мне понадобилось заправить машину, а рублей с собой не было,
только валюта. Дай мне тысячу! — выпалила я, и мне так неловко стало.
Но потом привыкла и стала правильной женой.
Как-то в прессе появилось сообщение, что Саша подарил мне самолет.
Очередная ложь. Сашка арендовал самолет, на котором я передвигалась во
время тура по Сибири. У мужа были дружеские отношения со многими
партнерами по бизнесу. И что кто-то из бизнесменов предоставил ему
самолет — абсолютно нормальные для их круга человеческие отношения. Нет
ничего особенного в том, что твоя жена будет летать, как белый человек,
а не мотаться в автобусе по триста километров. Так что самолет никто
никому не покупал. Нам с Сашкой он бы не пригодился. Куда летать? У нас
даже загородного дома не было. Хотя успели купить огромный участок
земли. Но до стройки дело не дошло. Муж спрашивал: Ты будешь строить?
Я
ему: Саша, сейчас не могу — у меня сольник на носу. Он: Все, понял.
После пятидесяти.
Кокаин был для дела, а не для кайфа
— Для себя я нормальная, для многих — аномальная. И мне совершенно все
равно, что обо мне кто думает. Уже давно закрыла для себя понятие
социума. Я внутренне свободна. Вот сижу с вами и честно рассказываю о
себе вещи, которые другие бы скрывали. Врать не вижу смысла. От Сашки
же вообще ничего не скрывала. Правда, я не была наивной дурочкой и
всегда отдавала отчет в своих действиях. Знала, что за какие-то вещи
нужно будет отвечать. Но шла на это совершенно осознанно.
Муж и мама были теми людьми, которым я честно доложила, что у меня
проблемы с кокаином. В определенный момент мне перестало хватать сил на
работу, и я решила, что кокаин добавит мне энергии, станет еще одним
допингом для дела. А потом, когда со мной стали происходить нехорошие
вещи — приступы глубочайшей черной депрессии, испугалась...
Я воспользовалась кокаином, как маленькая. А как взрослая, поняла: я
себя убиваю. И стала спасать. И первым шагом стал откровенный разговор
с близкими людьми. Я благодарна, что они не устроили мне порку, не
обозвали наркоманкой и не отправили в клинику. Саша и мама сказали: Мы
понимаем, тебе тяжело. Это переутомление. Мы знаем, ты не сделаешь
чего-то, что причинит вред всем нам, не заставишь страдать семью и
ребенка. И еще они сказали очень важную для меня, самую главную фразу:
Мы тебя любим. Я нашла в себе силы избавиться от зависимости
самостоятельно. Купила книгу о наркотиках. Прочла о них все. О тяжелых,
о легких. Изучила проблему досконально. Наверное, у каждого человека в
жизни свое задание. Думаю, в моей жизни наркотики возникли для того,
чтобы сегодня я смогла со знанием дела обратиться к людям со схожими
проблемами и помочь им.
Одно дело, когда тебе грозит пальчиком человек
в белом халате, и совсем другое — когда рассказывает человек, который
пробовал этот яд сам и знает, чем ты рискуешь.
Мужики сворачивали шею
— Тогда тоже было лето. Лето 2003 года. Наше первое свидание. После
ужина Саша отвез меня домой в Лялин переулок. Подъезд освещал
металлический допотопный фонарь. Все было невероятно романтично. Я
такая хорошенькая, худенькая, с длинными волосами, в полупрозрачном
тигровом платье, под которое нужно было покупать специальное белье. В
общем, я себе дико нравилась. Была на высоченных каблуках. Мужики
сворачивали шею.
Я терпеть не могу розы, а Саша мне всегда дарил только их. В нашу
страну розы привозят из Голландии, и они вянут на второй день. К тому
же шипы портят концертные платья и оставляют шрамы на руках. О моей
неприязни к этим цветам Саша знал и до и во время нашей супружеской
жизни. Но дарить мне что-то другое ему казалось неправильным.
Помню, как однажды Саша позвонил и попросил не уходить в течение 20
минут. Вскоре в дверь позвонили, и в квартиру начали заходить люди c
корзинами роз. Квартира
стала напоминать Ваганьковское кладбище. Я успела подумать в духе моего
любимого писателя Даниила Хармса: Вот это некролог! А потом Сашка
позвонил: Ну как?! Я ему: Ничего себе! А что за повод? — 999 роз в
честь 999-го дня нашего знакомства. Я была в шоке. С одной стороны, от
всех своих мужчин я требовала романтики. Но назвать романтичной саму
себя не могу. Ведь именно я всегда забываю памятные даты. Даже дни
рождения первых двух мужей запомнила исключительно потому, что они
совпали, во-первых, друг с другом, а во-вторых, с днем рождения моей
собаки Эммануила — 22 марта. Что поделаешь: собаку я любила больше и
ничего не могла поделать.
А с Сашей меня просто захлестывали эмоции. Я же женщина на все сто
процентов. Периодически безмозглая, ибо ребру Адама мозг не полагается.
Я человек страстей. Мне нужно сразу окунуться в любовь. В какой-то
момент я стала готова на все, а мой принц неожиданно исчез. Немного
помучившись, я приняла трудное решение: если позвонит — не буду брать
трубку. Никогда. Не видела смысла в продолжении. Вернее, боялась
подсесть. Не влюбиться, а полюбить по-настоящему, когда начинаешь
мучиться, страдать. У меня в жизни и так было много боли... Через два
месяца позвонила моя подруга Наташа Громушкина и предложила вместе
поужинать. Правда, предупредила, что меня ждет сюрприз. Мы сидели
долго, поужинали, посплетничали, я уже домой засобиралась. Вдруг
открылась дверь — и я увидела огромный букет роз, а за ним — Сашку. Он
стремительно подошел и выпалил одну длинную-длинную фразу: Я понял, что
без тебя гораздо хуже, чем с тобой, выходи за меня замуж, я тебя люблю!
В общем, начало было блестящим и торжественным!
Кстати, Сашка Зарубин — это единственный мой муж, которого любила и до
сих пор любит моя мама. И считает, что он достоин лучшего, чем ее
дочь... Узнав о нашем официальном расставании, мамочка горько
расплакалась.
Знаю, что скажу зятю
— Сегодня я не меньше, чем за себя, переживаю за Еву. Знаю, для дочери
известие о том, что мы с Сашкой развелись, будет серьезной травмой.
Поэтому не посвящаю ее в сложившуюся ситуацию. Лучшего отношения к
себе, чем со стороны Саши, она не видела.
Дочка — главное чудо в моей жизни. Последний раз мне признавалась в
любви именно она. Эти слова меня очень поддерживают. Это было два дня
назад, когда я улетала из Болгарии, а она оставалась там с бабушкой...
Не устаю удивляться, как же Ева непохожа и одновременно похожа на меня,
даже количеством родинок на теле. Когда природа создает тебе подобных,
дает тебе ребенка, в точности как ты, уже знаешь, от чего должен его
предостеречь, чтобы ему не было больно, как тебе. Я прорабатываю свои
огрехи, падаю и встаю снова, чтобы моему ребенку не было так больно
ходить по земле.
Еве еще десять, но я уже приготовила фразу на тот
момент, когда она придет в дом с мужем. Я ей скажу: Я буду любить всех,
кого ты приведешь. А тому парню тихо шепну на ушко: Не дай Бог, ты ее
обидишь, я тебе яйца отрежу! В жизнь Евы я не буду вмешиваться, только
так она совершит меньше ошибок. Я не оговорилась. Именно так. Ведь как
только человек получает свободу выбора, он моментально ориентируется.
Если бы моя мама не говорила, что ей не нравятся мои мальчики, у меня
не было бы такого количества браков. Ведь большинство из них были
заключены назло ей...
Не буду отрицать — переживаю я сильно
— Еще когда не было официального развода, но уже ходили слухи о
проблемах в нашей семье, на мужа откровенно посматривали потенциальные
невесты. Сейчас, когда мы разошлись, к нему в приемную уже очередь
выстроилась. Я отдаю в этом себе отчет. И хочу предупредить
соискательниц — мой муж особенный. Ему не все подойдут. Наше общение
напоминало шахматную партию, когда у тебя наконец-то появился равный
соперник. Видите, я говорю мужским языком. Профессия дает о себе знать.
Не удивляйтесь: несмотря на внешнюю легкость и блеск, у меня мужская
профессия, в которой от женского — только сценический макияж. Работа
требует от меня мужской выносливости, мужской ответственности. Видите,
у меня нет маникюра? Это потому, что я красила стенку в нашем доме в
Болгарии — не доверила рабочим. Мне было проще сделать работу самой,
чем объяснять кому-то. Хочу открыть мужчинам глаза — слабых женщин нет
в природе. А теперь важная реплика для женщин — слабость нужно
научиться играть. Редко кому встречается мужчина, который в состоянии
оценить силу. Мой муж Саша такой один. Или один на миллион. Спасибо ему
за то, что он оценил во мне силу и она его не раздражала.
Я провела часть жизни сжатая как пружина, с неправильно расставленными
в семье акцентами. То, что женщина в первую очередь должна быть хорошей
хозяйкой, — это же смешно!
Истина в том, что женщина в первую очередь
должна быть женщиной.
Лучше бы я не дыры латала полжизни и не борщи варила, а по массажным
салонам ходила! Лучше бы следила за перемещением денег, которые сама же
и зарабатывала тяжелым трудом... Теперь со мной сложно. Я научилась
многому. И мной уже нельзя манипулировать. Человек еще рот не открыл, а
мне уже скучно. И я не буду прикидываться ради собственной выгоды, что
он мне интересен. Я выстрадала свою внутреннюю свободу, научилась ей и
ни на что не хочу менять. Живу так, как мне удобно. Но другим эта жизнь
может не подойти.
Больше всего откровений по поводу предназначения женщины в семье я
получила в этом браке. Сашка меня научил — женщина не должна быть
ломовой лошадью, должна холить себя и лелеять, а мужчина — ухаживать за
ней и дарить подарки и розы. Но я совру, если скажу, что предыдущие
браки не дали мне ценного жизненного опыта. Как же без этого! Я вынесла
из них знание, что не нужно на себя много брать, лучше как можно больше
отдать мужчине. И контролировать абсолютно все, но чтобы он об этом не
догадывался. Не дай Бог заметит — будет взрыв! Мужику неприятно
узнавать о своей слабости. Потому идеальный вариант для брака —
изображать дурочку. Правила эти я знала, но вот с изображением дурочки
туговато было. Только в браке с Сашей мне не нужно было ничего играть.
Только с ним я была самой собой.
Мы не допускали ни одного оскорбления в адрес друг друга, что случалось
у меня во всех предыдущих отношениях. На мне, знаете, грешков
ой как много! Сейчас мне стыдно за это. Порой ругаешься как сапожник,
рассказываешь в порыве гнева все, что ты думаешь про его семью,
воспитание, сексуальные способности и возможности — и сама убиваешь
свои отношения. Тормоза не работают — не можешь остановиться. Думаете,
я одна такая сумасшедшая? Уже в зрелом возрасте откровением стало, что
так же ужасно себя ведут многие неглупые женщины. С Сашей подобных
вещей я себе не позволяла.
Наш брак был практически идеальным. Но есть
вещи, которые сильнее нас...
Развод с Сашей Зарубиным был самым мирным в моей жизни. Хотя, не буду
отрицать, переживаю я сильно. Мой муж — человек интеллигентный и
воспитанный, и я уверена, никогда не оставит меня без заботы, всегда
протянет руку помощи. Этот брак взрослый. Предыдущие были детскими,
театрально-концертными, парт-нерскими, но не любовными.
Мы любим друг друга
— Работа в моей жизни всегда на первом месте. Это моя реализация. Петь,
творить мне интереснее всего. Так уж меня устроил Бог. Моя семья
никогда не обижается на то, что я много работаю. Так же поступала и моя
мама. А меня воспитывала бабушка. Теперь история повторяется с моей
дочерью — она с бабушкой, а я обеспечиваю семью. Вообще, у меня с мамой
много общего. Она тоже пережила развод. И я не могу отрицать того, что
развод родителей на меня сильно повлиял. Благодаря тому что так в жизни
намаялась, я стала ходячей главой из учебника по психологии. Анализируя
свои поступки и поступки ближнего круга, часто очень хорошо понимаю,
почему люди ведут себя так, а не иначе. Но гораздо больше, чем в
психологию, верю в Промысел Божий. Я уверена в двух вещах. Первое —
душа бессмертна, второе — Бог сам распределяет души детей, которым
нужно родиться у определенных родителей... В нашей жизни многое
предопределено. Уверена на миллион процентов, что одинокой не останусь.
И еще обязательно выйду замуж. Это мое внутреннее знание подтверждено
личным гороскопом, который для меня составляла психолог-астролог
Леокадия Галактионова. За десять лет общения со мной она ни разу не
ошибалась. То, чем она занимается, — не шарлатанство, а точная наука.
Поэтому к ней ходят крупнейшие политики и бизнесмены.
Она говорит о тех
вещах, которые произойдут, и о том, как сделать удар менее болезненным.
За полгода до теракта в Америке она предсказала трагедию, которая
произойдет там в середине сентября, а потом и кризис. Тогда я ей не
верила, думала: Какой кризис, мы все процветаем! Кстати, про развод с
Сашей она мне тоже говорила, причем как о неизбежной вещи. Рассказывала
она кое-что и о нашем с Сашей будущем...
Прошедшие полтора года были в моей жизни очень тяжелыми. Потеря ребенка
— это страшно. Но я справилась. Сказала себе: Надо дать время. Нельзя
ничего форсировать. Нельзя принимать никаких решений, нужно максимально
соблюдать баланс внутри себя. В жизни бывает все. Она состоит из
взлетов и падений, личных и общественных, физических и психических, на
человека действует Луна и гормоны, которые с возрастом играют, — и мы
становимся менее терпимыми. Это надо учитывать. И я все это учла и
решила взять тайм-аут...
Сегодня мы с Сашей не вместе. Что с нами будет, не знаю. Знаю одно — мы
друг друга любим. И даже надеюсь на то, что когда мне стукнет
пятьдесят, мы с Сашей возьмемся за руки и пойдем по берегу моря...
Я человек, настроенный вектором вверх. Знаю, все будет хорошо. Потому
что плохо меня не устраивает.
|
