- Лолита, вспомните свое детство.

- Родилась я в Западной Украине в музыкальной семье. Мама пела, отец занимался в основном конферансом, был продюсером. Жила я у бабушки, потому что родители часто уезжали на гастроли. Отец был очень деспотичным человеком. Он терроризировал мать. Мог и меня отчихвостить за любую провинность. Редкие минуты перемирия особой любви к нему не вызывали.

Отец был диссидентом, поэтому он вынужден был уехать из Советского Союза со скандалом. В результате мамина жизнь, как бывшей жены диссидента, оказалась перечеркнутой, артистическая карьера угасла. После отъезда отца мы жили в нищете в 8 метровой комнате общежития. Мама спала на полу, а я на резиновой сетке, закрепленной кирпичами. У меня была школьная форма и платье, которое я не снимала. Сладостей я не видела. Наверное, моя жизнь была бы перечеркнута, как у мамы, если бы не случилась перестройка.

- Вы с детства мечтали стать артисткой?

- Отнюдь. Для меня в сцене не было ничего привлекательного, даже профессия продавца мороженого казалась гораздо более таинственной и загадочной. Я видела: те, кто ушел из школы после восьмого класса, неплохо зарабатывают себе на хлеб, не зависят от родителей и к тому же ведут активную половую жизнь. Хотя последнее совсем меня не интересовала, да я и мало что об этом знала. Уже в десятом классе, нацеловавшись с одноклассником, подходила к зеркалу и все смотрела, не растет ли у меня живот, пребывая в уверенности, что дети рождаются именно от поцелуев.

Потом я поступила в тамбовский институт культуры на режиссуру. Я попала к замечательным педагогам, которые научили меня по-настоящему работать. Вскоре я по-настоящему влюбилась, вспыхнул роман с однокурсником. Его звали Александр.

Совместная жизнь началась со скитаний, мы часто оставались ночевать в аудитории. Почему-то я всегда выходила замуж за мужчин именно тогда, когда с ними надо было уже расставаться. После института, чтобы получить распределение в один город, мы расписались, но к тому времени мы стали скорее братом и сестрой. В общем, распределились мы в Одессу, где нас по блату устроили в местную филармонию, в «разговорный» коллектив. Мне делать было решительно нечего, женщин и без меня хватало: жена руководителя, жена директора, жена Саши Цекало.

- Какое впечатление произвел на вас Цекало при первом знакомстве?

- Самое ужасающее. Мы поначалу терпеть не могли друг друга. Я видела перед собой очень амбициозного человека, который, как мне казалось, нахватался по верхам каких-то знаний, а закончил всего лишь Киевское эстрадно-цирковое училище. Он руководил коллективом из четырех человек под названием «Шляпа», в котором числилась и его жена. А я приехала максималисткой и первое время открыто критиковала все, что делалось в театре.

Но года через два ненависть переросла в симпатию. Я вдруг поняла, что, по сути, мы думаем об одном и том же. Он, как и я, пытался бороться с серостью, только не критикой, а придумывая номера по принципу «я сделаю все сам». Так что поначалу мы сблизились как люди творческие. Именно тогда он взял в руки гитару и запел, потом стал посвящать мне песни, потом стал придумывать для меня номера.

В общем, Саша покорил меня песнями, посвящениями, а главное — наличием мозгов. Постепенно обоюдная симпатия переросла во влюбленность. От своей толстой супруги он очень быстро отделался. Но почти год мы оставались любовниками, скрывали ото всех наши отношения. Потом решили рвануть в Москву, где мне хитростью удалось получить две комнаты в коммуналке. В одной комнате мы жили с Цекало, а в другой бывший муж. Цекало периодически настаивал, чтобы я убрала бывшего мужа из соседней комнаты. Но я ему твердо сказала, что жилье куплено на наши общие с Александром деньги, и пока я не смогу отдать ему долг за комнату, он будет жить здесь. Когда мы расставались, бывший муж мне сказал: «С этим человеком ты вместе не будешь. Его комплекс Наполеона никогда не даст тебе житья».

- Постепенно. Мама отдала мне свое розовое концертное платье. Оно же было у меня и первым свадебным. Я приделала к нему кринолин, утащив со стройки проволоку. Она, правда, не гнулась, но ничего другого не было.

Какой-то знакомый отдал Саше отцовский фрак, но забыл «приложить» рубашку, так что фрак пришлось надевать на голое тело. Потом откуда-то взялся фрак для меня, и мы появились в эфире во фраках на голое тело. Для всех это было неожиданностью — высокая красивая девушка и маленький, очень смешной мужчина. Многое рождалось прямо на сцене. То, что мы делали, было абсолютно новым на эстраде, аналога этому в нашей стране не было. Уже много позже нас увидел один американский продюсер и сказал: «Господи, да это вылитые Сони и Шер!»

Но чем лучше у нас получалось, тем сложнее становились наши отношения. Незаметно копившаяся усталость порой прорывалась наружу вспышками раздражительности. Саша мог позволить себе, например, при всех меня оскорбить. Ему ничего не стоило сказать: «Ну что ты можешь понимать с твоим тамбовским институтом культуры!» Сначала я тихо глотала слезы, потом научилась точно так же отвечать: «А ты что понимаешь со своим цирковым училищем?»

Не знаю, сколько бы продолжались наши отношения, но когда в кошельке Цекало, я стала находишь презервативы, я в первый раз прижала его к стенке, а он произнес: «Ну, подумаешь, проститутки! Это все равно, что в тренажерный зал сходить!» И добавил: «Понимаешь, когда ешь одни бутерброды с икрой, то иногда хочется и с ливерной колбасой». Я подумала: зачем же мне мужчина, который проводит время с проститутками? От этого отдает помойным ведром. И ответила: «Что ж, видимо, твой удел — оставшуюся жизнь есть бутерброды с ливером».

Знаете, я всегда расставалась с мужчинами оригинально. Однажды я встречалась с парнем, который, как оказалось, жил с другой девушкой. Так я ему ворота снесла и чуть дверь не выломала. Потом, правда, машину долго чинила.

Сейчас у нас только с Сашей Цекало сохранились очень хорошие, деловые отношения. Мы все равно остались по духу партнерами, его мнение по-прежнему для меня важно. К тому же наше общение связано с ребенком. Дочка очень его любит и больше желает проводить время с ним, чем с бабушками, потому что отец ее балует и все разрешает.

- Своими откровениями вы подтверждаете, что вы человек, который со страстью знаком не понаслышке.

- Да, я экстремальная женщина и в любви, и в сексе. Судя по тому, что многие мужчины вспоминают меня до сих пор, вероятно, я смогла оставить след в их душе. Кое-кто из них признает, что такого количества эмоций он не получал ни от одной из женщин.

- «Заниматься сексом» и «заниматься любовью» для вас разные понятия?

- Да. Секс — это сиюминутное желание. Во время секса, как мне кажется, не подключаются душевные внутренние рецепторы, которые дают огромное наслаждение. И, как правило, на секс уходит гораздо меньше времени, чем на любовь. Любовью заниматься можно часами, и это не всегда в прямом смысле совокупление. А секс — для меня это чисто физическая нагрузка, тренажерный зал. После занятия сексом никогда не наступает одухотворение. Хотя я не отрицаю: секс без любви полезен и очень нужен, и не заниматься им — противоестественно. Большинство проблем в стране, как мне кажется, — из-за тотальной неудовлетворенности.

— Расскажите о ваших рецептах красоты.

Я не устраиваю абсурдной борьбы с весом. Если захочу поесть, ничто меня не остановит. Съем пять булок с маслом и потом буду себя за это винить, но потом. Если надо, два дня не поем и похудею. Но это для работы надо. Как женщина я на эту тему не страдаю. Для меня главное — выспаться. А когда недосыпаю — лицо «опадает», как у любой женщины. И весь возраст — на лице. А выспалась, смотрю в зеркало — 25!

— У вас есть собственная методика воспитания дочери?

— Я воспитываю Еву иначе, чем воспитывали меня. Хочу внушить дочери, что она самая лучшая, самая красивая девочка на свете. Чтобы у нее не было тех комплексов, от которых мне пришлось избавляться всю жизнь и всем доказывать, что я не хуже других. Меня учили не выделяться. А я всегда выделялась. И мужчин я искала не тех, не равных себе. А всегда выбирала что-то ущербное. И в этой ущербности находила что-то для себя. Я хочу, чтобы Ева была лучшей и выбирала лучших мужчин.

— Вы считаете, мужчину бесполезно перевоспитывать и переделывать?

— Бесполезно. Профессия учителя есть в школе. А женщина не должна менять свои привычки, угождать, ломать себя, подстраиваться под мужчину. Мужчина должен сам стремиться к женщине и перевоспитывать себя сам. От того, как он себя поведет, зависит, какая будет с ним женщина — нежная, ласковая, красивая, добрая или злая и агрессивная.

- Как вам кажется, какое состояние для женщины более нормально — замужнее или незамужнее?

- Нормальное состояние женщины — быть замужем. Но не просто замужем, а замужем за нормальным человеком, то есть, иметь пару. А иметь лишь бы что — нет смысла ни нормальной женщине, ни ненормальной. Для меня лично не важен факт наличия печати в паспорте и брюк в шкафу. Я за то, чтобы у женщины не было комплексов, если они не замужем. Если не за кого выходить — незачем выходить.